Джордж Байрон и красавчик Браммелл
Одной из важнейших черт гламура является дистанция. Гламурные люди нигде не пускают корней, они постоянно путешествуют, будь то экзотические страны или модные курорты. Их жизнь полна увлекательных приключений и драматических событий, где нет места рутине и повседневным заботам. Мы видим этих людей исключительно так, как они хотят, чтобы мы их видели. Расстояние — важный фактор, маскирующий обыденность или нелучшие периоды человеческой жизни. Зрителям позволяют быть свидетелями гламурного преображения, но никогда — расставания с гламуром. Для того чтобы сохранять интерес, необходимы подмостки.
Знаменитый лорд Байрон преклонялся перед Наполеоном и, возможно, в какой-то степени отождествлял себя с ним. Ранний триумф Байрона превратил его в кумира современников. Он культивировал собственный образ, придумывая разные литературные альтер эго. Даже на портретах его изображали удалым искателем приключений, одетым в экзотические наряды.
Томас Филлипс, портрет Джорджа Байрона, 1835 год
Его образ жизни был окутан легендами, которые Байрон не стремился опровергать. Он не мог жить без чужого внимания
Байрону было важно себя правильно подавать: он тщательно подбирал одежду для выходов в свет и придумывал позы для портретов, скрывал хромоту, занимался спортом и сидел на диетах. Его поэзия производила на людей сильное впечатление в том числе потому, что особым способом подавалась и издавалась
Еще одна одиозная фигура английского гламура первой половины XIX века — Джордж «Красавчик» Браммелл, изобретатель стиля джентльмена. Лощеный и безукоризненно ухоженный, он тонко чувствовал культуру городской моды и действительно внес вклад в ее создание.
Джордж Брайан Браммелл
Своим появлением на светской сцене Браммелл обязан случайной встрече с будущим королем Георгом IV, который полностью попал под очарование этого щеголя. По словам биографа, «Браммелла всегда тянуло к гламуру». Он купался в славе: ему пытались подражать мужчины всех классов. Забавно, но стремясь быть «неповторимым», он автоматически провоцировал в других желание посоревноваться с ним и, по сути, был первым воплощением гламурного парадокса достижимой исключительности.
Внешность играла важную роль в большом городе, поскольку люди постоянно встречали тех, с кем не были знакомы. Это, в свою очередь, давало новые возможности тем, кто культивировал свою внешность. Денди выделялись не самой одеждой, а скорее значением, которое они ей придавали.
Однако известность получает, прежде всего, благодаря своей необыкновенной внешности.
В 1896 году журнал «Иллюстрасьон» проводит нечто похожее на конкурс красоты, в котором принимают участие сто тридцать девушек. Клео занимает первое место и ее образ начинает тиражироваться для широкой публики: открытки, плакаты и даже игральные карты… Эти прекрасные черты становятся известны всей Европе.
В то время танцовщица не могла считаться порядочной женщиной, поэтому автоматически к этой профессии прикреплялся ярлык «куртизанка»
Этому способствовала свобода нравов, господствующая в богемных кругах, внимание богатых господ, которые осыпали любовниц деньгами и драгоценностям. Да и какая порядочная женщина будет выступать на сцене? Клео никогда не была содержанкой, но кто же в это верил?
Ее сценический образ был оригинален для того времени. Клео танцевала, распустив по плечам свои великолепные волосы. Это было непривычно для балета
В конце XIX века, когда была мода на простые, аккуратно уложенные прически, такой имидж «простоволосой» танцовщицы привлекал внимание и шокировал одновременно. Распущенные волосы в умах обывателей рождали мысли об общей распущенности их обладательницы
Эту тиару носила на сцене Клео де Merode в 1830 году
Интересно, но в историю Клео во многом вошла и из-за другой своей прически. «Темные волосы спускались на уши и были уложены в прическу, вошедшую в моду благодаря мадемуазель Клео де Мерод», — так описывает одну из своих героинь Сомерсет Моэм в романе «Бремя страстей человеческих». «Ах, вам нравится моя прическа, мистер Сондерс? Некоторым больше нравится шиньон, но, говорят, к тонким чертам больше идет «Клео де Мерод», — пишет О. Генри в рассказе «Сила привычки».
Прическа эта была достаточно проста — волосы на прямой пробор, волнами касаются щек и сзади уложены в пучок. Богемная, но скромная укладка. Однако даже она вызывала не только подражание, но и нелепые слухи. Кто-то говорил, что у красавицы отрезана мочка уха, другие утверждали, что часть уха отстрелил ревнивый любовник (целился в сердце, но промахнулся)… Во всяком случае, с ушами было явно что-то не так… Это не мешало дамам делать точно такие же прически. Ведь Клео во многом была своеобразной фотомоделью и, следовательно, на нее хотели походить.
Образ чаровницы, заманивающей в свои сети богатых мужчин, окончательно сложился в связи с «королевской историей». В 1896 году ее пригласили в труппу театра Бордо. По легенде именно там Клео приметил король Бельгии Леопольд II. Несмотря на свои шестьдесят лет, он славился женолюбивым нравом и пристрастием к обществу актрис. Вот почему букет красных роз, посланных Клео после спектакля, был воспринят общественностью вполне однозначно.
Именно с этого момента Клео начинает преследовать «слава» королевской фаворитки. Появляются карикатуры, распускаются соленые анекдоты и слухи. Как не противится этому Клео, как ни утверждает она, что Леопольд II испытывает к ней только дружеские чувства, поток нездорового интереса не остановить.
Прозвище «Клеопольд» надолго закрепляется за королем, а исковые заявления в суд со стороны Клео, остаются без внимания. Ходят даже слухи, что король настолько очарован танцовщицей, что готов отречься от престола и вступить с ней в брак.
Во многом из-за этой истории, Клео уезжает из Парижа, гастролирует по многим странам и городам. Она пытается вернуться в Париж спустя несколько лет, но ей не находится достойного места, и Клео вновь начинает странствовать по свету. Она танцует перед солдатами во время Первой мировой войны, и остается на сцене вплоть до пятидесяти лет.
Ее фотографии можно было найти в витринах многих городов Европы. Именно открытки с изображением Клео де Мирод являются неоспоримыми свидетельствами ее красоты. Исследователи условно делят эти открытки на несколько групп.
Хореографические. Фотографии, на которых Клео изображена танцующей. Таких экземпляров не так уж много. И в первую очередь, редкость этих кадров говорит о том, что Клео была интересна публике не столько как актриса балета.
Когда в 1950-х гг. Симона де Бовуар публикует книгу «Второй пол», в которой называет Клео де Мерод «дамой полусвета», Клео возмущается до глубины души, снова обращается в суд и выигрывает его. В 1955 году она выпускает уже свою книгу мемуаров «Балет — моя жизнь».
Сегодня мы снова всматриваемся в эти огромные лукавые глаза, пытаемся постичь ее тайные мысли… Но всякий раз смысл ускользает от нас. Остается только красота, а она всегда непостижима.
Клео де Мерод позировала Эдгару Дега и итальянскому портретисту Джованни Болдини. Французский скульптор Александр Фальгьер использовал де Мерод в качестве модели для своей скандально известной «Танцовщицы».
Ф.А. Фон Каулбах «Клео». Открытка, выпущенная в начале ХХ века. Издание Ленц и Рудольф, Рига.
Карьера фотомодели и роль музы
После отъезда из Парижа известная балерина отправилась в международное турне. В этот момент она не просто танцевала, но и опять-таки покоряла мужские сердца. Неожиданно для себя Клео стала любимой музой для многих художников и фотографов. Например, девушка позировала для итальянского портретиста Джованни Болдини, была натурщицей для
Ее образ использовал и знаменитый пиарщик Анри де Тулуз-Лотрек, создававший рекламные плакаты для постановки «Мулен Руж». А скульптура балерины, отлитая из воска, некогда красовалась на Монмартре в музее Гревен. Помимо этого, де Мерод была моделью для скандального скульптора Александра Фальгьера, создавшего обнаженную «Танцовщицу». Еще позже девушку заметили фотографы Леопольд Ройтлингер и Поль Надар, делающие изображения для открыток. Так лицо и тело балерины стали изображаться на почтовых карточках.
Дамы полусвета
Королевами гламура XIX века без сомнения были куртизанки. Мегаполисы начала XIX столетия были устроены по патриархальному принципу и удовлетворяли исключительно мужские потребности. Жизнь женщин ограничивалась тесным мирком. Их нельзя было увидеть свободно разгуливающими по улицам, не приветствовались они в мужских клубах, магазинах, ресторанах. Женская социальная роль сводилась к частной сфере: они определяли правила входа в высшее общество и управляли рынком женихов и невест. Состоятельные мужчины выбирали для брака скромных девственниц, рекомендованных матронами, однако развлекаться предпочитали в компании гламурных распутниц.
Эдуард Мане, «Олимпия», 1863 год
Положение куртизанки отличалось от положения рядовой проститутки. В отличие от последней куртизанка сама могла выбирать мужчин, ее расположения было не просто добиться. Такие женщины удовлетворяли потребности богатых людей не только в сексуальном удовольствии, но и в престиже. Буржуа увлекала мысль бесконтрольного гедонизма, свойственного аристократам, — спустить все деньги на азартные игры или кокоток считалось признаком высокого стиля. Куртизанки знали толк в обольщении: они всегда были одеты по последней моде, сверкали драгоценностями и обожали публичность. Такие женщины создавали свою репутацию экстравагантными поступками, громкими скандалами и влиятельными связями. И еще за каждой тянулся шлейф тайны: будь то иностранное происхождение или вымышленная дворянская биография. О кокотках постоянно писала пресса, а некоторые и сами были не прочь издать провокационные мемуары.
Иван Крамской, «Портрет неизвестной», 1883 год
Многие куртизанки в прошлом были актрисами и танцовщицами — сцена делала их особенно притягательными. Однако скромное жалованье нередко заставляло этих женщин искать финансовой поддержки у поклонников. Обычно им помогали одновременно два или три покровителя, которые, как правило, знали друг о друге.
Гламур и Голливуд
Но вряд ли что-либо еще оказало такое влияние на культуру гламура, как Голливуд. 1930-е не зря называют золотой эрой Голливуда. Благодаря Великой депрессии гламур стал самым продаваемым товаром.
Во времена повсеместной бедности и прочих невзгод голливудский кинематограф переносил зрителей в мир грез — подальше от печальной действительности и ежедневных проблем. Фильмы помогали обывателям мечтать, а машина потребления позволяла воплощать эти мечты в реальность. Кино оказывало большое влияние на повседневную жизнь
Оно привлекало внимание к внешности, одежде и тому, как человек подает себя в целом. Женщинам предлагалось проводить параллели между популярностью звезд и возможностью использовать собственные данные
Казалось, голливудские звезды обладают всеми привилегиями и свободами. Их радостно привечали как в модных салонах, так и в частных дворцах. Однако богачи считали их не более чем трофеями, выставляя напоказ на светских приемах и закрытых вечеринках. Голливуд был вульгарным и претенциозным, здесь процветали крайности и эксцентричность.
Первая фотомодель
С развитием искусства фотографии образ Клео приобрел необычайную популярность во всем мире. Самые известные фотографы Парижа буквально экспериментировали с прелестным образом Клео. Ее прекрасный лик стал появляться на почтовых открытках, пользующихся большим спросом, на страницах известных журналов. Клео же весьма охотно позировала перед фотокамерами, что принесло ей славу первой профессиональной фотомодели.
Клео де Мерод.
К слову сказать, открытки, изображающие Клеопатру де Мерод в 1900-е годы, были настолько растиражированы, что их можно было встретить в большом разнообразии в каждом европейском государстве. Да, что там в европейском… Она в свое время считалась «открыточной мадонной», ее фото продавались повсюду — от России и до Америки и Австралии.
Что такое гламур
Слово «гламур» впервые появилось в английском языке в 1805 году. Вальтер Скотт использовал его в поэме «Песнь последнего менестреля», чтобы обозначить волшебную силу, благодаря которой обычные люди, дома и места казались великолепными.
Существует мнение, что гламур — это порождение высшей аристократии с ее неограниченными привилегиями, любовью к роскоши и высокому стилю. Однако он скорее свойственен буржуазной культуре, предпочитающей материализм и обожающей развлечения. Гламур выражает мечты коммерческого общества: любой человек может стать лучше, привлекательнее и богаче. С помощью правильного макияжа, модной одежды и аксессуаров можно скрыть возраст или физические недостатки, а также вылепить идеального себя, такого, как представляется в самых смелых фантазиях.
Литература
-
Nos jolies actrices photographiées par Reutlinger
. Paris: Ludovic Baschet, 1896 - Reissmann C. Cleo de Merode der Glückstraum einer Tänzerin
; Roman. Heidenau: Mitteldeutsche Verlagsanstalt, 1921 (роман переведен на несколько языков) - Göransson S. Cleo de Merode: en dansös» lyckodröm: romantiserad skildring
. Stockholm; Malmö: Förlaget Union, 1928 - Ochaim B., Balk C. Varieté-Tänzerinnen um 1900: vom Sinnenrausch zur Tanzmoderne
. Frankfurt/Main: Stroemfeld/Roter Stern, 1998 - Golbin P., Leclercq J.-P. Garde-robes: Intimités dévoilées, de Cléo de Mérode à. . .
Paris: Union centrale des arts décoratifs; Musée de la mode et du textile, 1999 - Corvisier C. Cléo de Mérode et la photographie: la première icône moderne
. Paris: Éditions du Patrimoine, 2007
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field «wikibase» (a nil value).
Послевоенные годы и дальнейшая карьера Клео
После начала Первой мировой войны девушка на время оставила свою танцевальную карьеру. Вместо этого она ездила на фронт с балетными номерами и таким образом подбадривала бойцов в нелегкое для них время. После войны она вернулась на сцену, хотя теперь ее выступления стали крайне редкими. В какой-то момент времени она поняла, что просто обязана оставить после себя какой-то след для потомков, поэтому в скором времени написала мемуары под названием «Балет моей жизни».
В начале 1966 года де Мерод скоропостижно скончалась. Ее тело похоронили недалеко от матери на кладбище Пер-Лашез. А через несколько лет могила знаменитой танцовщицы была украшена огромной статуей, сделанной скульптором и испанским дипломатом Луисом де Перинато.
Как зародился гламур: аристократы против буржуа
Некоторые исследователи полагают, что гламур мог появиться еще в эпоху Возрождения, когда герцогства Италии соревновались между собой в богатстве и изысканности. Другие называют временем рождения гламура XVII век, а местом — двор Людовика XIV, короля-солнца, помешанного на роскоши и театральности.
Великолепие Версаля, причудливая мода на каблуки и парики, безумные траты на приемы, балы, фейерверки заставляют нас думать, что Людовик отчаянно хотел быть гламурным, однако это не так. Французский король не стремился к тому, чтобы обычные французы ему подражали, или к тому, чтобы буржуазия на него ориентировалась. Желание поразить и ввести в моду что-либо касалось исключительно королевского двора либо других монархов. Показательная роскошь правителя или аристократии служила подтверждением законности титула, но не имела целью вызывать зависть простых людей, которые зачастую и не представляли, как живут высшие сословия.
Еще одна венценосная фигура, которая тесно ассоциируется с гламуром, — это Мария-Антуанетта, известная модница и любительница пирожных, поплатившаяся головой за свой расточительный образ жизни. Художница Элизабет Виже-Лебрен, ослепленная сиянием бриллиантов королевы, сравнивала ее с богиней, окруженной нимфами. Биограф королевы Антония Фрейзер пишет:
Элизабет Виже-Лебрен, «Мария-Антуанетта с розой», 1783 год
Мария-Антуанетта определенно обладала очарованием и умела вызывать восторг, что присуще гламурным личностям. Несмотря на царственность, она была соблазнительна и хотела нравиться. Ее окружение состояло из модниц и повес, а всё свое время она проводила в развлечениях. Вместе с парикмахером месье Леонаром она ввела в моду гигантские прически, украшенные перьями и драгоценностями, а потом, увлекшись идеями Руссо, сменила стиль на «деревенский» и носила легкие муслиновые платья, вошедшие в историю как «сорочка королевы». Само собой, за ней повторял не только французский двор, но и вся европейская знать.
И всё же в силу своего характера Мария-Антуанетта не стремилась завоевать широкую популярность. По большому счету ее круг был очень узким, и ее желание нравиться распространялось только на него.
В фильме Софии Копполы 2006 года Кирстен Данст прекрасно передала гламурность образа Марии-Антуанетты и ее ослепительный блеск.
Кадр из фильма «Мария-Антуанетта», 2006 год
После Французской революции к власти пришел Наполеон, который превратил двор скорее в публичную, чем домашнюю структуру. Император поселился во дворце Тюильри в Париже, он понимал, что, несмотря на военные успехи, его власть зависела и от других обстоятельств и что ее нужно укреплять с помощью публичных показов и церемоний.
Жак Луи Давид, «Коронование императора Наполеона I и императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года», 1805–1808 годы
Важной частью императорского двора являлись красавицы, однако положение женщин после Французской революции изменилось. Если до этого при дворе процветали довольно свободные нравы и женщины, как и мужчины, заводили любовные отношения на стороне, то Наполеон настаивал на внешней благопристойности, подавлял сомнительные моды и боролся с распущенностью
Бонапарт, как и Руссо и многие революционеры, включая Робеспьера, считал женщин существами второразрядными. Публицист эпохи Просвещения Эдмунд Бёрк отмечал, что новый порядок, десакрализовавший монархию, создал и новые отношения между полами:
И всё же именно эпоха Наполеона — первая в истории гламура
Привилегии знати стали доступны и буржуазии (аристократия по-прежнему оказывала влияние на общество и культуру), но больше не обосновывались историей или божественным правом.Новые люди, не имевшие высокого положения, стремились к утверждению социального и экономического превосходства, завоевывая власть, сколачивая состояния и привлекая общее внимание. Бонапарт без сомнения был главной фигурой гламурной культуры
Дерзкий, самоуверенный, достигший всевозможных высот и окруженный самыми желанными женщинами Франции, он в глубине души всегда оставался корсиканским выскочкой.
Гламур и массовая культура
Выросший в индустриальном Питтсбурге в семье шахтера Энди Уорхол обожал гламур как никто другой. Прежде чем стать художником, он работал в рекламе, в том числе в модных журналах Vogue и Harper’s Bazaar.
Искусство Уорхола стало олицетворением общества потребления. Его тиражные шелкографии с лицом Мэрилин Монро наглядно продемонстрировали десакрализацию звездного статуса в поп-эпоху, приравняв самую красивую женщину Америки к продукции из супермаркета. Как и знаменитые «Банки супа „Кэмпбелл“», образы погибшей кинодивы свидетельствовали об особом значении товаров массового производства в современной культуре.
Уорхол обожал знаменитостей. Его неодолимо влекло к Голливуду, он мечтал променять нью-йоркский андеграунд на калифорнийское солнце и снять настоящий фильм для фабрики грез. Увы, этим мечтам было не суждено сбыться. Зато Уорхол создал собственную «Фабрику», где у него были свои суперзвезды вроде Эди Сэджвик, Джо Даллесандро или дрэг-квин.
Энди Уорхол, «Голубая Мэрилин», 1964 год
В 1960-х появилась новая элита, представленная поп- и рок-группами, актерами, моделями, а также некоторыми случайными персонажами, у которых хватало денег и стиля для того, чтобы в нее вписываться.
В 1965 году в журнале Queen писали, что «поп-революция» привела к появлению молодого, жаждущего известности класса, основанного на нынешних доходах, а не на старых капиталах. К нему относили среди прочих Энди Уорхола, Beatles, Rolling Stones, дизайнера Теренса Конрана и принцессу Маргарет. Такие люди, как утверждалось, зародились из богатого искусства в обществе потребления. Искусство выросло из развлечения. Они поглотили прессу и эфир. Теперь они поглощают мир».
Твигги, 1967 год
Гламурная фотография 1960-х годов отличалась от постановочных портретов времен расцвета Голливуда, которые теперь казались искусственными и неживыми. Движущей силой стали творчество и оригинальность. Любой человек, обладающий талантом или красотой, мог неожиданно стать знаменитым.
Однако, как и в случае с голливудскими звездами, красивая обертка маскировала неприглядную реальность, в которой царили разврат и страдания. Индустрия моды, вопреки создаваемым вокруг нее мифам, на деле представляла собой опасную игру, где роскошь и грязь были в равной степени продуктивными и прибыльными.
Хотя мужчины время от времени вступают в мир гламура, он до сих пор является преимущественно женским и направлен в первую очередь на то, чтобы удовлетворять мужское вожделение. Женское тело, особенно в консервативных обществах, всегда служило источником фантазий, развлекало и помогало продавать любой товар. Холеные тела супермоделей на вечеринках миллиардеров сами превратились в товар класса люкс, демонстрирующий статус их владельцев.
Терри Роджерс, серия «Апофеоз наслаждения», 2006 год
Развитие пластической хирургии и косметологии позволило женщинам модифицировать себя согласно мужским представлениям о красоте и женственности. Несмотря на то, что в погоне за идеальными стандартами женщины теряют чувство меры, индивидуальность и приобретают проблемы со здоровьем, увеличение груди, губ, манипуляции с внешностью по-прежнему самые востребованные способы преобразить себя и получить билет в жизнь мечты. Сделанные словно по одному лекалу любительницы пластики наглядно иллюстрируют идеалы массовой культуры, становясь живым воплощением уорхоловских шелкографий.
Иллюстрация из интернета
